Мне снился сон.
Я должен был идти на вокзал. Через весь город. На улицах не было автобусов, только дождь. Серый моросящий дождь. И туман, повисающий клочьями на телеграфных столбах.
Серое небо в полуметре от головы. И пропитавшийся влагой асфальт.
Но мне надо было идти. Я должен был идти.
Я шел прямо посреди тротуара и это было уже не важно. На улице не было ни одного автомобиля. Я знал, что попаду к поезду, но все равно боялся, что не смогу придти вовремя.
Дождь пятнами висел в воздухе. Мои ботинки сразу же промокли. Но я шел. Я должен был идти.
Я шел не один. Со всех сторон к вокзалу сходились люди. Они шли так же, как я – не поднимая головы, уткнувшись в мокрый асфальт. Глядя на лужи.
Они шли без вещей. Так же, как и я.
Вокзал был закрыт и заколочен. Люди стояли на перроне, посреди дождя, под низким бесцветным небом. И я стоял там и ждал, как все, поезда.
Капли глушили все звуки. Капли шуршали, задевая друг друга, и это было единственное, что я слышал.
Одежда моя пропиталась влагой, но это было уже неважно.
Мы стояли долго, смотрели в лужи, но знали, что поезд за нами уже идет. Медленно, очень медленно. Он гудел где-то вдали, он стучал на каких-то дальних перегонах, звуки вяло перелетали с одной стороны на другую и затухали в шуршании капель. Но каждый знал, что поезд придет.
И он пришел. Медленно-медленно он выползал из-за поворота, серый поезд с серыми вагонами и перед ним светился красный светофор, который тоже был серым. Медленно-медленно подползали к нам вагоны, слабо вздыхали и скрипели.
Открылись двери и мы стали заходить в вагоны. Людей было много, но поезд был совершенно пустым. Уедут все.
Молча заходили в вагоны и так же молча рассаживались на полках. Окна были затянуты пленкой грязи, только видно было, как сбегают по ним медленные капли. Люди заходили и садились, человек за человеком, придвигались к стенкам, прижимались друг к другу мокрыми куртками.
Наконец, вагон дернулся и сдвинулся с места. За окном угадывалась серая буханка вокзала, по миллиметру отступающая назад, шаг за шагом, шаг за шагом, шаг за шагом.
В вагоне стояла тишина. Люди не разговаривали друг с другом.
Поезд плавно шел вперед. Промелькнул серый зеленый светофор, проехала мимо серая желтая будка переезда, начались какие-то пропитанные водой деревья, и каждое из них было похоже на соседнее.
Дерево. Дерево. Дерево. Дерево. Дерево.
Поезд еле полз. От одежды начал подниматься пар. В вагоне стал тепло и влажно. Дождь монотонно стучал по крыше. Капли медленно скатывались по окну, соединялись с другими и тяжело падали вниз.
Дерево. Еще дерево. Еще.
Ничего не менялось за окном. Ничего не происходило в вагоне.
Дерево. Дерево. Столб. Дерево.
Поезд незаметно затормозил. Открылись двери. Некоторые поднялись с сидений и, не прощаясь, даже не оглядываясь, пошли к выходу. За окном угадывалась площадь, на которой стояли серые люди в пропитанных водой дождевиках. Я знал, что это не моя станция.
Поезд снова медленно тронулся. Снова деревья начали бесконечный отчет.
Дерево. Столб. Дерево. Дерево. Дерево.
Поезд остановился. Какая-то низенькая станция. Снова стояли люди. Часть пассажиров отправилась к выходу. Остальные расселись чуть посвободнее. По-прежнему все молчали. Я остался в вагоне.
Поезд тронулся. Деревья. Снова станция. Не моя станция. Снова поехали. Бесконечные деревья. Отключенный светофор и станция.
Вагон постепенно пустел. Люди выстраивались в проходе, долго стояли там и по одному выходили. Их оставалось все меньше и меньше. Их встречали.
Деревья. Деревья. Деревья.
Моей станции не было. Я это знал.
Умерли все чувства. Был только дождь, был воздух, насквозь пропитанный дождем, были окна, по которым под колеса скатывался дождь. И была крыша, по которой стучал дождь.
Скрипел вагон. Открывалась дверь. Закрывалась дверь. И люди толпились в проходе. Их встречали серые фигуры в дождевиках. Моей станции не было.
Постепенно поезд опустел. Я знал, что в поезде нет никого, кроме меня. Дерево, дерево. Дерево.
Я не мог спать. Я не мог ни о чем думать. Мысли мои крутились по одному и тому же кругу, пока не превратились в серый туман. Дерево. Дерево. Дерево. Можно было смотреть вниз. Шпала. Шпала. Шпала. Можно вперед. Дерево. Дерево. Дерево.
Каждое дерево медленно выплывало из серой мглы, медленно поворачивалось с одного бока на другой, как декорация в бездарном театре и медленно исчезало, чтобы тут же появиться снова с другой стороны.
Шел час за часом. Стало смеркаться. Свет в вагоне не включился. Серость за окном чернела, приобретала плотность. Поезд медленно шел вперед.
Медленно проплыл за окном красный светофор. И так же медленно вплыл в окно темный параллелепипед. Вокзал. Мой вокзал. Поезд дальше не идет. Я должен выходить.
Поезд подполз к перрону. Пусто. Там не было никого. Только заколоченный вокзал. Здесь не изменилось ничего. Только не было людей и темнотой пропитался туман.
Я вышел из вагона. Поезд медленно пошел вперед. Пустой.
Дождь сразу захватил меня в плен, пропитал пальто, залез в ботинки. Тускло блестели лужи на асфальте.
Я шел посреди дороги. Машин не было. Автобусов не было. И люди сидели по домам.
Я тоже шел домой.